Действительно, известия об обращениях жителей Южной Руси к христианству появляются еще в IV веке. Блаженный Иероним писал: "Гунны изучают Псалтирь; хладная Скифия согревается огнем веры истинной; войска рыжих и белокурых гетов и даков носят за собой походные храмы". Под именем хладной Скифии подразумевалась та ее часть, что простиралась от левого берега Дуная до Дона, где, по свидетельствам древних, еще с начала нашей эры обитали славяне. В то время у гетов, живших на территории нынешней Бессарабии вместе со славянами, образовалась епархия. О распространении веры между скифами и гетами более всего заботился святой Иоанн Златоуст. Он посылал миссионеров к скифам, жившим за Дунаем, а к гетам отправил епископа Ульфилу. Но гунны, авары и болгары, накатываясь волна за волной, опустошали Скифию, и христианство, еще слабое в тех местах, искоренялось язычниками.

На севере Русской земли вести о христианстве, судя по всему, появились в середине IX века. Именно тогда жители Великого Новгорода пригласили к себе на княжение скандинава Рюрика. Два его сподвижника, Аскольд и Дир, отправились из Новгорода искать счастья в Константинополь. Набеги грабительских шаек славян и викингов на земли Византийской империи тогда редкостью не были. Вот и эти двое, собрав отряд, на 200 ладьях отправились к Царьгра-' ду. Их дружина опустошила берега Мраморного моря и заставила трепетать столицу империи. Тогда патриарх Фотий, заботившийся о просвещении славян, вынес из Влахернского храма ризу Богоматери и погрузил ее в море. До того момента спокойное, море вдруг закипело бурей, которая разбила суда руссов. Аскольд и Дир, объятые страхом, уверовали во Христа. Вскоре в Константинополь прибыло от славян мирное посольство, прося приобщить их к Божьему крещению.

Византийские хроники рассказывают об учреждении архиепис-копии на Руси, созданной стараниями императора Василия I и патриарха Игнатия. Архиепископ стал любезен народу благодаря следующему случаю. Читаем в "Продолжателе Феофана": "Однажды князь этого племени собрал сходку их подданных и воссел впереди со своими старейшинами, кои более других по многолетней привычке были преданы суеверию, и стал рассуждать с ними о христианской и исконной вере. Позвали туда и иерея и спросили его, что он им возвестит и чему собирается наставлять. А тот, протягивая священную книгу божественного Евангелия, возвестил им некоторые из чудес Спасителя и Бога нашего и поведал по Ветхому завету о чудотворных Божьих деяниях. На это россы ответили: "Если сами не узрим подобного, не откроем ушей речам твоим". А он, веря в истину рекшего: "Если что попросите во имя мое, то сделаю" и "Верующий в меня, дела, которые творю я, и он сотворит и больше сих сотворит, когда оное должно свершиться не напоказ, а для спасения душ, - сказал им. - "Хотя и нельзя искушать Господа Бога, но если от души решили вы обратиться к нему, просите, что хотите, и все полностью ради веры вашей совершит Бог". И попросили они бросить в разложенный ими костер саму книгу веры христианской, божественное и святое Евангелие, и если останется она невредимой и не опаленной, то обратятся к Богу, им возглашаемому. После этих слов поднял иерей глаза и руки к Богу и рек: "Прославь имя твое, Иисус Христос, Бог наш, в глазах этого племени", - и метнул в пламя костра книгу святого Евангелия. Прошло немало времени, и когда погасло пламя, нашли святой том невредимым и нетронутым, никакого зла и ущерба от огня не потерпевшим.

Увидели это варвары, поразились величию чуда и уже без сомнений приступили к крещению".

После этого в глазах византийцев Русь стала во многом страной христианской. Немецкие же хроники, всячески живописуя языческие заблуждения поляков, не забывают упомянуть, что на восток от этих языческих земель находится Киев - "краса и гордость городов греческих". Хотя не все было столь гладко. Князь Олег, убивший Аскольда и Дира и воцарившийся в Киеве, был настоящим язычником. Он вновь устроил большой морской поход на Константинополь, и на сей раз греки откупались деньгами. Христианство в Киеве скорее слабело, нежели усиливалось. Впрочем, и Олег знакомил руссов с христианством. Когда его послы побывали в Царьграде для заключения мирного договора, им показали "страсти Господни, терновый венец, гвозди и хламиду багряную", а также мощи святых, и учили их христианской вере. Вернувшись в Киев, послы рассказывали землякам, что видели и слышали.

При князе Игоре вера Христова в Киеве получила больше покоя и свободы. В договоре, который князь заключил с византийцами, упоминается о том, что крещеные руссы будут присягать в соборной церкви святого Илии в Киеве и целовать крест. Из этого можно понять, что христиан среди руссов было уже столько, что их необходимо было упоминать в договоре, а в Киеве был соборный храм, что может указывать на существование еще нескольких православных церквей. Но еще ярче воссиял свет Евангелия после смерти Игоря. После того как в 946 году князя убили древляне, в Киеве стала править его супруга Ольга. При ней в стольном граде было много христиан. Одаренная проницательным умом, Ольга видела непорочную жизнь православных и понимала, что язычество не могло воспитать таких людей.

Ольга скончалась летом 969 года, завещав не совершать над ней языческой тризны и не насыпать кургана. Она послала деньги на поминовение патриарху, и духовник ее совершил над ней погребальное пение. Летописец Нестор говорит об Ольге: "Она предтекла христианству в земле нашей, как зарница пред солнцем, как утренняя заря пред светом полуденным; как луна в ночи, так светила она между людьми неверными. Она и по смерти молит Бога за Русь".